Почему Япония такая… другая?
Краткая история отделения от Китая, становления иной и превращения в современную Японию.
В марте 1885 года в японской газете Джиджи Шимпо вышла статья с заголовком "Покидая Азию". Автором статьи считается Юкичи Фукузава, гений 19-го века, стоявший за движением по модернизации страны, достигнувшим апогея в Реставрации Мэйдзи. В ней высказывалась мысль о том, что Японии больше нельзя ограничиваться "феодальными" Китаем и Кореей и необходимо "покинуть ряды азиатских народов и начать сближение с цивилизационными странами запада".
История разрыва отношений с Китаем, страной впоследствии оккупированной и униженной, остается актуальной до сих пор. Отношения между двумя странами остаются натянутыми и по сей день. Военные корабли и самолеты обеих государств постоянно маневрируют вокруг спорных островов в Восточно-Китайском море, эскалируя обстановку. Лидеры стран сравнивают текущее положение с 1914 или 1939 годами, когда мир стоял на грани войны.
Причиной вражды является вторжение Японии на территорию Китая в 1930-х и 1940-х годах, в результате данной неудачной попытки колонизировать Китай погибли миллионы. Корни вражды могут также крыться и в 1895 году, когда Япония, в результате войны с Китаем, присоединила к себе китайские территории, включая Тайвань и острова Сенкаку (которые на территории Китая называют Дяоюйдао), те самые, которые сегодня вызывают территориальные споры. На более бытовом уровне чувство обиды между двумя народами возникло с момента разрыва культурного обмена между Японией и Китаем, когда Япония приложила колоссальные усилия к модернизации и европеизации.
Связь с Китаем
Китай когда-то считался вершиной мысли и прогресса для Японии, изолированной на архипелаге к востоку от Евразийского материка. Основанный в 8-ом веке Киото, являвшийся столицей Японии на протяжении тысячи лет, был создан по образу столицы Китая времен правления династии Тан - Сиань. Самые значимые японских поэты того времени писали на китайском. Только женщины использовали японскую слоговую азбуку кана, на которой в 11 веке была написана "Повесть о Гэндзи", считающаяся первым романом в мире. Для образования мужчин в Японии использовался исключительно китайский язык.
Но в последующие века престиж китайской цивилизации начал таять. Значительный урон ему нанесло падение династии Мин и последующая политика подавление коренных ханьцев пришедшими маньчжурами. По времени это совпало с началом правления клана Токугава (1600-1868) на территории Японии, названный впоследствии периодом Эдо, ознаменовавшимся стремлением правительства сегунов защитить страну и себя от чужеземного влияния, в том числе китайского. С целью сохранения собственной власти, сегунат запретил японцам выезжать и возвращаться в страну под страхом смерти. Для торговли с Китаем был отведен специальный квартал в городе Нагасаки.
Разрыв отношений с Китаем был травмирующим решением для Японии. Большинство культурных ценностей были переняты от Китая: культивация риса, письмо, конфуцианская философия и техники по обработке бронзы и железа. Историк Джордж Сэнсом сравнивал буддизм, пришедший в Японию из Китая (хотя местом его зарождения являлась Индия) с "большой магической птицей, летящей на сильных крыльях через океан, принесшей Японии новую жизнь, новую мораль, новые искусства, ремесла и недостающие звенья в исконных традициях".
Сегун
Во время правления сегуната Токугава получило распространение движение кокугаку ("изучение страны"), направленное на продвижение отечественной культуры Японии в противовес влиянию Китая. Распространению данных идей способствовала Опиумная война 1839-1842 годов, во время которой небольшое количество британских военных кораблей разгромили во много раз превосходящие силы Китая. Китай стоял на грани распада. Чтобы избежать похожей участи, Япония решила перенять западные ценности, оставив свои азиатские корни. Последователи кокугаку рассматривали дофеодальную Японию как золотой век литературы и философии. Они подчеркивали предполагаемую чистоту японской поэзии, которая отличалась от китайских традиций и восхваляла чистые эмоции.
Даже сегодня подобные идеи не остались забытыми. Бывший губернатор Токио Синтаро Ишихара, прославившийся тем, что в 2012 году собирался купить для разработки спорные острова Сенкаку (Дяоюйдао), спровоцировав тем самым конфликт между Китаем и Японией, с гордостью считает японскую поэзию уникальным явлением. По его словам, писатель Андре Малрау однажды лично сказал ему, что японцы "единственный народ, способный постичь вечность одного мгновения". Ишихара подчеркивает, что хайку, кратчайший поэтический слог в мире, был изобретен не китайцами, а японцами.
Большинство того, что мы сегодня считаем истинно японским, возникло в период разрыва отношений с Китаем. Ян Берма, исследователь Китая и Японии, считает, что "по мере накопления знаний об окружающем мире, японцы начали осознавать, что Китай не является центром мира, а значит и у него есть свои недостатки. Поэтому они решили изменить отношение мира к себе".
Исключительность
Таким образом "исключительность" Японии является современным изобретением. По мнению Берма защитный механизм является той причиной, по которой японцы считают свою культуру совершенно отличной от Китая. Со времен 1880-х годов, после прекращения власти сегуна ей на смену пришел современный режим во главе с императором. Книги по истории были переписаны, начавшись не от каменного века, а с изобретенного самими японцами мифа о прародительнице японского императорского рода — богини Солнца Аматерасу. Японский синтоизм, анимистическое верование, совмещенное с культом предков, был провозглашен национальной религией с императором в качестве божественного центра. Другими словами, воспринимаемая самобытность японской культуры являлась следствием пропаганды, с целью воссоздать права японской культуры на самостоятельность и независимость от Китая.
Правительство Японии использовало данную пропаганду для обоснования империалистических амбиций Японии, основываясь на превосходстве японцев из-за их близости к священному императору перед иностранцами. "Цивилизующая" миссия Японии превратилась в идею, ради которой можно умирать... и убивать. После войны ситуация несколько изменилась. Так, годами позже, в 1971 году Генри Киссингер сказал тогдашнему премьеру Китая Чжоу Эньлаю, что "племенной взгляд" Японии способствовал ее быстрому изменению. "Правительство Японии верит в то, что ее граждане настолько отличительны, что способны приспосабливаться к чему угодно, сохраняя национальное единство", — заявил он. "Таким образом, японцы способны к резким изменениям. Для перехода от феодализма к культу императора им потребовалось три года. Три месяца им потребовалось, чтобы перейти от почитания императора к демократии".
Некоторые иностранные наблюдатели с воодушевлением подхватили идею об уникальности японцев. В мире не существует похожих народов, но в Японии самобытность народа доведена до фетиша. Японцы разработали стиль, корнями уходящий в эпоху Эдо, но по-настоящему расцветший в послевоенный период, полу-философских трактатов "рассуждений о сущности японственности" (Nihonjinron). Написанные как японцами, так и иностранцами данные тексты ставят перед собой задачу объяснить читателю уникальность японской нации в сравнении со всеми остальными народами. Такие рассуждения обычно изображают японцев как отзывчивых, оседлых рисовых фермеров, которые полагаются на интуицию и сердце больше чем на холодный логический расчет, предпочитаемый западными цивилизациями. В отличие от западных охотников-собирателей древние японцы, по данным текстам, отличались особой чувствительностью к природе, способностью общаться без использования слов и утонченным чувством прекрасного.
В 1946 году американский антрополог Рас Бенедикт попыталась донести до западного читателя уникальность японской расы, издав книгу по японской культуре "Хризантема и меч". В ней она описывает японское общество, живущее по своими уникальными правилам, недоступным для понимания посторонним. За ней последовали произведения японских авторов в стиле "рассуждений о японственности". Данные книги совместно с выдающимся экономическим ростом поствоенной Японии побудили многих японцев и иностранцев поверить в особенность организационной и социальной структуры японского общества. Австралийский академик Гэвэн МакКормак, описывает книгу Бенедикта как "один из величайших успехов пропаганды в столетии". Он делает выводы о том, что идеи, описанные в книге, наложенные на желание японцев видеть себя особенными, подтолкнули к прекращению культурных связей Японии со своими соседями. "То, что они воспринимали как древние традиции, на самом деле являлось современной идеологией", — пишет он.
Восприятие японцами себя как изолированного и особенного народа сохраняется и по сей день, часто неся при этом негативные последствия. Так, например, электроника, производимая в Японии, за исключением нескольких случаев, почти неизвестна на мировом рынке. На протяжении нескольких лет, стремясь занять свое законное место среди других наций, Япония борется за доступ к председательству в Совете безопасности ООН. Но когда вопрос заходит про охоту на китов или поклонение официальными лицами Японии военным преступникам Второй Мировой войны в храме Ясукуни, Японии довольно сложно объяснить свое поведение.
Однако некоторые в Японии, особенно из числа правых, с одобрением относятся к сохранению атмосферы мистики, которая непонятна для посторонних. Масахико Фудживара, писатель и математик с правосторонними идеями, полушутя предложил в популярной книге 2005 года японцам прекратить изучать английский язык, что позволит, по его мнению, сохранить барьер между их особенной японской культурой и остальным миром. Он считает, что когда не говорящий по-английски японец выезжает заграницу, он сохраняет загадочность великой культуры, которую не способен понять ни один иностранец. Но, как только японец начинает разговаривать по-английски, эта иллюзия пропадает, и иностранцы видят, что в действительности японцам нечего сказать.
Американский исследовать японской литературы Дональд Кин смотрит на вещи с другой стороны. Его лекции в Токио, которые он ведет на японском языке, пользуются популярностью среди студентов, благодаря его энциклопедическим знаниям японского языка и литературы. Каждый раз, когда он начинает лекцию с написания на доске кандзи, китайских иероглифов, перенесенных в японский язык, студенты открывают рот от изумления, видя, как иностранец использует их "тайное" письмо.
В своей книге "Огибая невзгоды" Тошиаки Миура, скромный и задумчивый обозреватель левоцентристской газеты Асахи Шимбан попытался обобщить японское чувство географической и психологической изоляции с долгими и безуспешными попытками найти свое место в иерархии наций. "У нас узкие взгляды, но мы постоянно видим свое отражение во внешнем мире", — пишет Миура о двух побуждениях: быть изолированными и быть уважаемыми на международном уровне. "Одна из трагедий японского положения в мировом сообществе — это отсутствие соседей того же размера или того же уровня производства. Если бы Япония находилась в Европе, она бы находилась среди Германии, Италии и Англии, что способствовало бы развитию отношений со странами того же уровня".
Но Япония находится не в Европе, а по соседству с Китаем, источником их культуры, а также страной, которую она оккупировала, когда Китай был слаб. Текущий рост Китая, помнящего и не простившего ничего, должен вызывать сильную тревогу у Японии.